8 (495) 434−46−01
8 (800) 511−28−37
ОТДЕЛ ПРЯМЫХ ПРОДАЖ
![]() |
|
Доказать факт «клиентского терроризма» — сложная задача, поскольку общественное мнение и даже закон изначально склоняются на сторону клиента. Это неизбежно для рынка, на котором спрос рождает и поддерживает предложение. Успешность бизнеса во многом зависит от благосклонности клиентов, поэтому в спорных ситуациях последние оказываются в более выигрышной позиции.
Каноническим примером «клиентского терроризма» считается
судебное дело Стеллы Либек против McDonald’s или «Дело о чашке кофе» (1992).
Американка купила кофе на вынос в МакАвто, пролила его на себя и получила ожоги
третьей степени. Суд Стелла Либек выиграла и получила компенсацию в $
640тыс.
Хотя этот случай обычно вспоминают как анекдот и пример совершенно
необоснованных претензий клиента кбренду, на деле требования пострадавшей
женщины были не так уж безосновательны. Юристы провели расследование, и
оказалось, что Стелла Либек — одна из многих клиентов McDonald’s, получивших
подобные травмы от их горячих напитков.
Женщина потребовала от компании возместить стоимость лечения и пересмотреть
температурные нормы напитков в ресторанах. В 2013 году газета The New York
Times в серии Retro Report выпустила документальное видео с комментариями всех
участников дела и деталями расследования. Видео заставило общественность
взглянуть на это дело
В российской медицине понятие «клиентского терроризма», хотя и появилось только
в середине 1990−х годов, уже стало регулярной практикой. Вооружившись законом
«О защите прав потребителей», некоторые пациенты часто пытаются заработать на
своих «правах».
Бывает, что пациенты недоговаривают при сборе анамнеза или требуют невозможного. 26 февраля 2020 года Тушинский районный суд Москвы отказал в удовлетворении иска пациентке частной клиники репродуктивных технологий. Она обвиняла клинику в том, что у ее ребенка, родившегося от донорской яйцеклетки, не диагностировали гемофилию на стадии зачатия, и требовала 9 млн. рублей за моральный ущерб. Суд отказал, объяснив свое решение тем, что донор прошла все установленные законом исследования (в том числе генетические), и исследование нагемофилию в этот набор не входит.
Иногда факт клиентского мошенничества выявляется во время судебного процесса. Это спасает клинику открупных затрат и репутационного провала, но не избавляет от издержек на ведение процесса.
«Одна пожилая женщина после ортодонтического лечения
по ОМС в клинике моего клиента заявила, что недовольна результатом работы
ортодонта и что после удаления зуба у нее возникла патология зрения
(катаракта). Она потребовала почти 2 млн. рублей. Сотрудники клиники были
готовы бесплатно переделать ортодонтическую работу, но пациентка не хотела
ничего, кроме крупной суммы. Мне сначала было не ясно почему: ведь она явно
не могла самостоятельно оплатить переделку в другом месте. Я объяснял ей,
что суд может закончиться не в ее пользу и могут быть взысканы существенные
судебные расходы. Но ответ был один: «Мне нечего терять».
![]() |
В ходе судебного разбирательства было установлено, что катаракта возникла значительно раньше, чем пациентка обратилась в суд, и она знала об этом. Она вынуждена была признаться в этом в суде, потому что мы предъявили доказательства из других медицинских источников. Возможно, именно нехватка средств, а не реальное недовольство стоматологической услугой толкнула пациентку на этот иск», — рассказывает Алексей Гориянов.
Порой за справедливость медикам приходится упорно бороться, а случай «клиентского терроризма» вскрывается чуть ли не случайно.
«Пациентка по решению суда получила частичную компенсацию за некачественное стоматологическое лечение. Ей, по ее заявлению, не подошли подготовленные клиникой протезы. Я, представляя интересы клиники, обратилась с самостоятельным иском в суд о возврате протезов. Иск был удовлетворен полностью, как и требование клиники компенсировать судебные расходы. Пациентка вернула протезы, а вот с выплатой компенсации у нее возникли трудности: свободных средств на руках не оказалось. На резонный вопрос: «А куда же вы дели деньги, которые клиника выплатила вам в полном объеме?» — ответ был: «Потратила». Судя по тому, что она использовала протезы моего клиента вплоть до решения суда об их возврате, деньги она потратила не на установку более подходящих протезов. Видимо, пациентка изначально рассчитывала взыскать с клиники деньги и при этом остаться «с зубами». Но в итоге у нее не осталось ни денег, ни зубов», — рассказывает Анна Мамонова, юрист Лиги защиты медицинского права.